••• Предыдущая часть: «Золото древних дураков» •••
— …Атмия Жемчужная Сеть. От имени и по поручению леди Блёклые Сумерки из Эльдре’таласа, — церемонно закончила она, стараясь, чтобы эти слова прозвучали точно так же, как сказали бы магистр или леди Тесмена — и точно с таким же чудным уху выговором.
Долговязый парень, едва ли старше её самой, глядел на Атмию с любопытством и без почтения:
— А где Латта?
— Кто?
— Латта, — повторил торговец. — Она же у Блёклых Сумерек раньше работала.
— Не знаю никакой Латты! — фыркнула девушка, сложив на груди руки. — Грузи давай.
Пока Семиветка, Скрипун и — вроде бы — Пышнокрон тащили наверх коробки, свитки, свёртки и ящики, Атмии оставалось разве что пялиться по сторонам и в который уже раз вздыхать, поминая собственную глупость.
Конечно же, леди Тесмена поняла, сразу поняла, зачем Атмия попросила её хранить вещи магистра.
Тоже мне хитрость: надеяться, что будет повод бывать в лавке почаще. Заходить, будто бы за книгами там или за золотом, пить чай, который непременно подают гостям, и будто бы невзначай просить совета…
Ох, Элуна! Если бы леди Тесмену можно было купить, разве нужно было бы маяться у чужих порогов? Атмия давно бы у Блёклых Сумерек и жила.
Странно только, что она согласилась…
Нет, сперва, конечно, ворчала. «Так найди себе дом получше!» — фыркнула, когда Атмия жаловалась на то, что сундукам никак не поместиться в её комнатушке. Но потом — согласилась! Хоть и с условием.
Мол, если от Атмии теперь больше хлопот, так пусть будет и больше пользы, — так сказала, и отправила её в Рут’теран, улаживать торговые дела.
— Эй, смотри, кто у нас тут! — насмешливо крикнули впереди. — Атмия-чародейка!
— Ну-ка иди сюда, — знакомый голос. — Дай на тебя поглядеть.
Двое часовых шагали к ней от портала. Третья махала руками, загородив древням дорогу.
Равута, Фассия и Леланай — ну что за встреча!
— У вас что, луноягода кончилась, что ли? — засопела Атмия. — С дороги. Я тороплюсь.
— Ой, посмотри какая ва-ажная, — протянула Равута, уперев руки в бока. — А у нас ведь тоже дело ва-ажное, да, Фасси? Тут ведь с торговцами как: во все глаза на посту смотри. Так ведь и норовят пронести чего неположенное и ненужное…
— А то ж! — Фассия закивала с ухмылкой. — И объявляем мы, милочка, выборочный досмотр. От имени и по поручению хранительницы высоких ветвей…
— Думаешь, наверху не узнают, как вы тут со скуки дурью маетесь?
— Думаешь, наверху не знают, что за вами, чародеями, глаз да глаз нужен?
Равута, Фассия и Леланай — такие же храмовые сироты, как и сама Атмия — очень гордились своей новой формой, а потому, когда все свёртки, свитки, коробки и ящики на спинах древней добрались наконец до Террасы Ремесленников, небо заметно посветлело, а девушка не находила себе места: она успела уже тысячу раз представить, в красках, что скажет ей колдунья — а то и что сделает сгоряча!
У Блёклых Сумерек её встретил хор заполошно расквакавшихся лягушек и блестящий, жалящий взгляд наставницы. Леди Тесмена была бледна, молчалива и неподвижна — стремительно подняв глаза к дрогнувшим от сквозняка занавесям у входа, к Атмии, она так потом и застыла над грудой сваленных в зале вещей: каких-то ещё свёртков, чаш, статуэток и оружия.
Девушка тоже молчала. Всё это будто бы наспех брошенное под ноги добро было не из сундуков магистра — хотя тоже старым; на полках она его раньше не видела, а повозок — или, к примеру, других древней — ни у крыльца, ни по пути к лавке не застала.
Из-за ширм выскочил слуга и подал колдунье ветку. Леди Тесмена ухватилась за неё так крепко, будто бы тонула в бурном море. Древень осторожно усадил хозяйку на низенький диванчик, укутал покрывалом, плеснул ей из кувшина вина.
Атмия хотела поднять одну из чаш и заодно рассмотреть поближе чеканку, но её остановил жалобный вздох:
— Эти торговые дела невыносимо нудны и утомительны, — простонала с подушек наставница. — С каким же облегчением я передала бы их в достойные руки!
Атмия не сразу поняла, что ей сказали. Потом никак не находила слов.
Когда пауза затянулась, и нужно было хоть что-то уже ответить, колдунья остановила её на полувдохе одним только долгим, тягучим и цепким взглядом. Одним из тех взглядов, какие девушка то и дело чувствовала на себе с тех пор, как они вышли из храмовой сокровищницы, — и всё никак не могла истолковать.
Уже покидая лавку, она вспомнила, что ту серебряную чашу легко смогла бы представить в храме, у Колодца, будь вместо фигурок животных — лунные знаки. Это, впрочем, было уже не важно. Куда сильней Атмию беспокоило другое: насколько колдунья стара — и здорова ли, насколько так можно о ней говорить?
С тех пор как сложился их с леди Тесменой уговор, она не выучила ни одного нового заклятья и только повторяла бесконечно даже не целые колдовские символы — а крючки и завитушки!
Что если к тому времени, как наставнице придёт срок угаснуть, Атмия не узнает её секретов? Какой тогда ей будет прок в целой волшебной лавке?
* * *
Луна росла и убывала, дела тоже шли своим чередом — и бойко. Леди Тесмена шутливо заметила, что Небо наконец-то вразумило своих детей, раз все моряки и торговцы у корней Тельдрассила хором просят себе чары.
Атмия не находила в том ничего удивительного — хоть и не говорила этого вслух.
Конечно же, всем было приятнее говорить с ней, а не с древнем; а если бы леди Блёклые Сумерки сама встречала бы и покупателей, и поставщиков, то — девушка была уверена — вообще ничего и никогда не купила бы и не продала.
У Атмии был теперь новый дом — конечно же, в Рут’теран, поближе к порту. В положенное время она поднималась в Дарнас и всё так же чертила бесконечные чернильные завитушки. Всё так же настойчиво, почти каждый раз, именно в эти часы заходила сестра Широкий Лист. Они с колдуньей долго сидели за чайным столиком, и жрица не умолкала, натужно стараясь упомянуть какой-нибудь свежий случай, где были полезны — или, наоборот, ох как пригодились бы умения чародеев.
Леди Блёклые Сумерки слушала её вежливо и с улыбкой, будто бы эти беседы ничуть её не беспокоили. Мучило её другое, чего Атмия никак не могла понять: живя одна в целом доме, колдунья всё чаще сетовала на то, что ей слишком тесно!
В конце концов она отправила её с визитом в Анклав, передать просьбу об «участке на окраине столицы, с западной стороны, где ручьи подмывают террасы и собираются в небольшое озерцо».
На следующую встречу леди Блёклые Сумерки отправилась сама — и вернулась в ярости; бело-розовая, как мраморная статуя. Оказалось, что стороны будто бы неверно поняли друг друга. Что будто бы речь сперва велась об интересах городских и публичных — и, конечно же, одной только Тесмене под новую виллу столько ветвей не дадут.
Глядя на стенающую на подушках наставницу, на пятна вина и на осколки стекла на коврах, Атмия вспомнила, что так и не спросила, кто такая была Латта.
••• Окончание: «Самая высокая ветка» •••
комментарии (0)
добавить комментарий